— Малец, ты тут не спали нам ничего, — положил он мне руку на плечо.

— Я держать точно, — сказал я, и для демонстрации ткнул пальцем на огоньки, заставив их разделиться на почти четыре десятка искр, и рисовать сразу три разных геометрических узора.

В столовой раздался одобрительный гул, который прервал голос откуда-то из дальнего угла.

— Баловство, он даже испытания не прошёл.

После этой фразы послышались смешки и фразы в поддержку того, что это баловство, поэтому я свернул представление. Лсым вернулся к себе, а я задумался. Большинство этих мужиков я обыграл, угостил пивом, и вообще считаюсь не совсем чужим. И при этом мои навыки и умения вызывают у них только усмешку. А я собираюсь вести диалог с кем-то власть имущим. Вряд ли там сидят идиоты, но вес моих слов зависит от того насколько серьёзно ко мне отнесутся, а статус прошедшего или не прошедшего испытание, тут влияет. А значит завтра с самого утра я опять пойду в ямы.

Я за час дочертил всё что мог, попутно поев «из общего котла», и заплатив за это установленную норму. Я попытался максимально подробно расписать технологию печати книг и изготовления стекла. Я даже начертил схему устройства подзорной трубы и телескопа. После этого я дошёл до места ночёвки Ротода, но он уже спал. На улице всё так же шёл горизонтальный мокрый снег. Маны еще хватало, и я направил поток тёплого воздуха навстречу, добавив к этому максимально возможное количество искр, которые ходили по спиралям внутри своего квадратика. Это позволило мне дойти до домика почти сухим, и точно сохранить пергаменты неповреждёнными. Когда я зашёл в нашу комнату, Тарта тоже спала, а Огль ждал меня. Я аккуратно сложил пергаменты, и, добавив к ним карту фракций, подготовил из них узелок. Устало сев на кровать я вопросительно посмотрел на Огля.

— Что-то опять придумал?

Я кивнул.

— Что-то рискованное?

— Не больше обычного.

— Почему?

Я показал пальцем на спящую девчонку.

— Месяц назад её вытаскивали за ногу из-под кровати, где условия были хуже, чем в камере в подвале. Причём её заставляли за пленниками еще и ухаживать. А сегодня она попробовала орехи в меду. Я не Bog, я совершаю ошибки, и я буду их совершать. Но если я не буду ничего делать, я тоже буду их совершать. Завтра меня не будет с самого утра, скажешь Ротоду что я попробую всё исправить, но не уверен получится ли.

Огль внимательно посмотрел на меня.

— Нам твоя авантюра чем-то грозит?

— Только в случае успеха, — я подумал, а потом протянул узелок с чертежами и записями Оглю, — Завтра это мне не понадобится. Перересуешь себе всё что захочешь. С этим ты сможешь сделать те пять сотен книг, которые я тебе обещал.

С этими словами я отвернулся к стене. Сна не было, и я слышал что Огль тоже ворочается. Выдохнув я стал читать молитвы и через какое-то время я уснул.

Глава 13

Я чувствовал… ничего. Ни страха, ни жажды боя, ни азарта, ни злости. Напротив стоял парень лет двадцати, ну или четырнадцати местных. Этот был из текучих волков, и я знал чего от него ждать. Предыдущие были младше, шестнадцати и пятнадцати лет, примерно. Первый был из хрустальных котов. Неприятный противник, пока я не нашёл его слабость. Он «размылся» так, что я с трудом мог понять где он, не то что отследить движения. Но я сообразил переключиться на магическое зрение, и увидел его, покрытого несколькими разноцветными слоями. Что-то типа кокона. Но без «невидимости» он не представлял из себя ничего серьёзного. Может конечно это был шок от того, что я его «видел», но факт остаётся фактом, он после этого быстро проиграл. Второй мой противник был из бронзового дуба, и умел укреплять кожу, но после того как я его разоружил несколько раз и с трудом нанёс несколько царапин — он признал мою победу. Выбивание оружия из рук я, после боя в лесу, отрабатывал особенно усердно. Это было основное направление наших тренировок с Оглем. К сожалению для самих тренировок времени становилось всё меньше. Впрочем мои «индивидуальные разработки», вроде накачки маной строго определённых зон мозга, тоже были не лишними, и сейчас должны были помочь именно они.

Услышав крик «Сол», означавший что-то типа «начали», «старт» или «марш», я сконцентрировал ману в глазах, глазных нервах и зонах мозга отвечающих за обработку визуальных сигналов. Ну и сам мозг тоже «напитал» маной. Но едва-едва, всё же «мирный» расход маны куда более экономичный чем боевой. В итоге моё восприятие ускорилось, и спокойно успел поставить блок. Мало того, скорость волчонка была даже чуть ниже, чем я привык. Хотя самую малость изменённые пропорции тела вполне это компенсировали. Повезло мне что я видел как сражаются воины его рода, иначе бы проиграл в первые же секунды. С его скоростью и короткими клинками, я по большей части блокировал его удары, лишь изредка пытаясь контратаковать. И вроде бы я превосходил его по скорости, и даже по технике, но мне чего-то не хватало. Если так продолжится, у меня кончится мана, и я проиграю. Мысль скорее огорчала, чем пугала, и я понял в чём моя слабость. Проблема была в том, что для меня бой был соревнованием, тренировкой навыков, этапом плана. Для северян бой был способом отстоять свою жизнь. Испытание! Почему я так поверхностно отнёсся к значению этого слова. Ради чего я суда влез? Получить побрякушку которая для меня ничего не значит? Он здесь чтобы вырвать у этого социума право на лучшую жизнь, а лучшая жизнь в условиях севера, в какой-то момент может стать синонимом самой жизни. Мне человеку выросшему в изобилии цивилизованного общества этого никогда понять. Тогда что я могу противопоставить этому? Отбив еще пару ударов я понял. Мне нужно… испугаться. Как тогда, когда я чуть не убил разбойника. Думай Тёма, думай. Тук, тук, дзинь, стучали клинки противника по щиту и иногда по мечу. Страх, адреналин, надпочечники. Ману туда, капельку. Волчонок метался вокруг, я крутился на месте чуть ли не впадая в транс. Присесть, пропустив перевернувшегося вниз головой волчонка, кувырок чтобы разорвать дистанцию, и успеть развернувшись снова подставить щит под его клинок. Колк тогда так же чуть не задел Ротода.

Сердце пропустило удар. Вот оно. Если я проиграю, я подведу своего друга, я подвергну его жизнь риску, он умрёт. Своя смерть мне казалась чем-то незначительным. В конце концов я верил в жизнь загробную. Я уже один раз умер, наверное. Меня даже не пугали неизбежные адские муки, в конце концов господь милостив, и они рано или поздно закончатся. Но смерть Ротода, а за ним наверняка Огля и Тарты, это пугало до покалывания от позвоночника до кончиков пальцев рук. У меня «шерсть вздыбилась», и я на долю секунды увидел в нападавшем зверя. Безжалостного, страшного, того, кто сможет уничтожить всё что мне важно. Возможно этому способствовало то, что благодаря родовой трансформации он выглядел самую малость волкоподобно. Я не думая направил всё что мог в теменную и лобную доли, и время ещё немного замедлилось. При следующем ударе я как обычно подставил щит, но в последний момент потянул его на себя. Волчонок провалился, и я отпустив меч, перехватил его руку, и дёрнул вниз, усиливая эффект. Убрать ногу, куда чуть не попал второй клинок, пнуть по левой руке, которой он пытался сбалансировать, опустить ногу на стопу, и толкнуть плечом назад, пытающегося встать в полный рост противника. Пока он падает поднять свой меч, шаг вперёд, и приставить клинок к груди. Остановиться. Поняв что мана вот-вот закончится, я «отменил» все эффекты, привычно заставляя остатки циркулировать по тому же пути что и кровь.

На меня навалился гул ветра над головой, холод, ощущение мокрой и холодной грязи которая забралась кажется даже под нижние штаны. Сверху раздались хлопки, и знакомый голос произнёс.

— Молодец Тамар безродный.

Я посмотрел вверх, у ограждения стоял Монг, распорядитель этой ямы, еще несколько зевак и ожидающие своей очереди бойцы. Ну и воин из рода текучих волков, наставник и, возможно, отец проигравшего. Я посмотрел на противника, он поднимал выбитый мною клинок, и рассмотреть его лица я не смог. С трудом я добрёл до края ямы, и ухватился за канат с узлами. Напрягая как будто ватные мышцы, и соскальзывая ногами по влажным камням, я взобрался наверх, и перевалился через низкое ограждение. В этом месте оно специально было низким. Вообще ямы назывались так не просто так, это реально были ямы. Глубиной от полутора до пяти метров, размером от ринга, до баскетбольной площадки. Круглые, реже овальные. Выдолблены они были прямо в скальной породе, на разной высоте. На дне каждой, хороший такой слой земли, из-за мокрого снега ставший грязью. Если так дальше пойдёт, они станут бассейнами. Хотя, это не моя проблема. Я подошёл к покрытому ровным слоем грязи волчонку, и повторно представился.